За теплоту в здоровом сердце: 40 лет Тюменскому кардиологическому научному центру

– Можно сказать, что в кардиологию я попала случайно. Моей первой специальностью была терапия, но буду ли кардиологом, я точно не знала. Закончив Тюменский медицинский институт с красным дипломом, я попала по распределению на станцию скорой помощи в Ялуторовске. Там и началось моё первое освоение кардиологии. Поводом для вызовов довольно часто были «боли в сердце». И сейчас трудно поверить, что на оснащении бригад тогда не было электрокардиографа. Довольно быстро стало понятно, что нам без него никак не обойтись, и я настойчиво стала просить главного врача Валерия Павловича Климова приобрести первый электрокардиограф для скорой. Пришлось самостоятельно освоить метод электрокардиографии. Училась я в свободное между вызовами время, используя инструкцию к аппарату и руководства. Позднее обучила и своих коллег. Скорая была хорошей для меня школой после окончания института. Я отработала все положенные мне три года, день в день. В последний год работы я узнала, что в Тюмени заканчивается строительство Кардиологического центра и производится набор врачей для направления в ординатуру по кардиологии в Москву. Мне досталось последнее место из пяти. Перед нами годом раньше уже прошёл набор специалистов в ординатуру и аспирантуру для работы в Тюменском кардиоцентре. Моё обучение проходило во Всесоюзном кардиологическом научном центре (тогда ВКНЦ АМН СССР, а сейчас это ФГБУ «НМИЦК им. ак. Е.И. Чазова»), который объединял три института, в том числе НИИ клинической кардиологии имени А.Л. Мясникова, расположенный в прекрасном огромном новом строении на улице 3-й Черепковской (теперь – улица Академика Чазова). Чувство было удивительное – недавно ещё я ездила по ухабистым дорогам на машине скорой помощи, а теперь нахожусь в Москве, рядом со светилами медицинской науки, труды которых были для нас в то время основным источником знаний по кардиологии. Один академик Евгений Иванович Чазов чего стоит!

– К слову, непросто, наверное, было раздобыть научную литературу?

– Знаете, тогда, к счастью, выручала отличная серия книг «Библиотека практического врача». Это были тонкие, с мягкими обложками книжки небольшого формата. Они продавались по доступной цене, и мы умудрялись приобретать сразу несколько книг со своей стипендии. Сейчас печатные научные издания стали гораздо менее доступными. 

Первые полгода я адаптировалась к новым условиям, было непросто. Меня прикрепили к отделению артериальной гипертонии, которое возглавлял академик Игорь Константинович Шхвацабая. После работы на скорой пришлось перестраиваться на академический стиль при оформлении историй болезни, во время докладов на обходах профессоров и академиков преодолевать свои комплексы. Уже на первом году обучения в ординатуре, попав в отделение аритмологии, я поняла, что вот это – моё. Аритмология меня захватила с первого же дня. Жизнь в отделении кипела, для меня всё было новым: современные инструментальные методы диагностики, сложные больные с аритмиями, которые стекались в отделение со всего Советского Союза, апробация новых антиаритмических препаратов, энергичные молодые сотрудники, готовые делиться знаниями и открытые для общения. Там я впервые освоила суточное мониторирование ЭКГ – метод продолжительной записи электрокардиограммы с использованием носимых специальных аппаратов. Тогда это была одна из основных методик в диагностике нарушений ритма сердца.

Я посещала все конференции и клинические разборы, на работе засиживалась допоздна, порой еле успевая на последний служебный автобус. Вот так в Москве я нашла «своё» базовое отделение, в котором я «задержалась» на целый год. Кстати, для смены базового отделения мне пришлось для соблюдения формальных приличий пойти на прием к академику И.К. Шхвацабая, директору института и внештатному руководителю отделения артериальной гипертонии. Обратившись к нему, я честно призналась, что хотела бы в будущем заниматься аритмологией. Он очень доброжелательно отреагировал (видимо, удивился моей наивности) и с улыбкой ответил, что с пониманием и уважением относится к моему выбору, дав таким образом «добро».

– Почти нет. Игорь Константинович был очень интеллигентным и добрым человеком. Так был сделан мой первый активный шаг в сторону аритмологии, которой я осталась верна до сих пор. Справедливости ради стоит отметить, что теорией нас тогда сильно не донимали и мы занимались самообразованием, следуя примерам «старших». Для меня таким примером стал Сергей Павлович Голицын (тогда он был старшим научным сотрудником, кандидатом медицинских наук, сейчас – профессор, доктор наук). Теперь я понимаю, что у нас была небольшая разница в возрасте, но он мне всегда казался недосягаемой вершиной, и я считаю его своим главным учителем в профессии. И он, кстати, спустя годы признал факт моей причастности к его школе. Несмотря на  все его профессиональные и человеческие качества, заносчивости в нём не было ни капли. Это удивительно достойный человек, блестящий профессионал, полностью отдающий себя работе, любящий и уважающий своих пациентов. За что бы Сергей Павлович ни брался – всё делал качественно. Потому для меня он ‒ безоговорочный авторитет до сих пор. Важно, что на одной учёбе в Москве подготовка специалистов для Тюменского кардиоцентра не закончилась. Инициатором открытия кардиоцентров в Томске, а затем в Тюмени был академик Евгений Иванович Чазов. Подготовка кадров для Тюменского кардиоцентра также проходила по его решению в лучшем кардиоцентре страны ‒ ВКНЦ. Кроме того, он инициировал приезд в Тюменский кардиоцентр в годы его становления ведущих учёных ВКНЦ, лучших специалистов и исследователей в области кардиологии. Сейчас я понимаю, насколько для них это было непросто в конце 80-х! Сергей Павлович Голицын, например, провёл целый месяц в Тюмени, проживал в гостинице «Колос» и до сих пор вспоминает те нелёгкие времена.

В Москве каждый из нас, обучающихся, имел свою траекторию, своё базовое отделение. После возвращения в Тюмень мы начали передавать свои знания коллегам. Я пришла работать в  кардиологическое отделение под руководством Татьяны Юрьевны Горбуновой, параллельно занималась холтеровским (суточным) мониторированием ЭКГ. Постепенно образовалась группа энтузиастов этого метода из трёх человек, в которую кроме меня вошли Татьяна Николаевна Енина и Юлия Михайловна Кляшева. Обучение этому методу врачей из других медицинских учреждений долгое время проходило под нашим руководством. Все трое впоследствии защитили докторские диссертации. В 1988 году с приездом из Новосибирска профессора Олега Сергеевича Антонова и его четверых учеников, в том числе Вадима Анатольевича Кузнецова (впоследствии – директора Тюменского кардиоцентра), началась новая эра развития Кардиоцентра. В 1990-м впервые в Кардиоцентре было открыто отделение аритмологии, заведующим которого стал Михаил Симонович Шурин. 

Я в это время обучалась в очной аспирантуре и совмещала научную работу с практической в качестве врача-кардиолога отделения аритмологии. После защиты кандидатской мой научный руководитель В.А. Кузнецов рекомендовал мне продолжить научную работу и определиться со своим исследовательским направлением. Это было сложно. В 90-е годы, сами знаете, с оборудованием была беда – выкручивались всячески, были те ещё самоделкины. Но я никогда не прекращала свою врачебную деятельность. Помощь пришла неожиданно ‒ в лице моего замечательного пациента Григория Моисеевича Ромалиса, профессора кафедры математики Тюменского индустриального института. Он, вооружившись нашей идеей изучения вариабельности сердечного ритма, разработал специальную авторскую программу. Мы очень вдохновились, получив с её помощью интересные научные результаты.  В итоге благодаря этой программе нам удалось защитить одну докторскую и две кандидатские диссертации и получить патент. В то время как мы занимались научным поиском, клиническая аритмология в Кардиоцентре продолжала развиваться, появились новые кадры: Георгий Геннадиевич Шахов, Ирина Артуровна Ярцева, Всеволод Евсеевич Харац и другие. 

В конце 90-х директор В.А. Кузнецов предложил мне совмещение должностей научного руководителя и заведующего отделением аритмологии. Это были годы становления интервенционной аритмологии в нашей стране. В 1999 году в Москве на базе ВССХ имени А.Н. Бакулева я была направлена на первый в России курс по электрофизиологии. Эта учёба стала большим событием в моем профессиональном совершенствовании. Именно там я познакомилась с ведущими российскими аритмологами из разных городов России ‒ от Петербурга и Калининграда до Дальнего Востока. Во время учебы мне повезло впервые присутствовать на операциях катетерной аблации, проводимых ведущими специалистами, в том числе российского аритмологического лидера ‒ академика Амирана Шотаевича Ревишвили. Развитие интервенционного направления в Кардиоцентре осуществлялось интервенционными хирургами отделения рентгенхирургических методов диагностики и лечения под руководством заведующего ‒ кандидата медицинских наук Игоря Павловича Зырянова. Именно он в 1992 году выполнил первую имплантацию электрокардиостимулятора и первую электродеструкцию АВ-соединения в Тюменском кардиоцентре. Впоследствии его ученик, Григорий Колунин, стал лидером интервенционной аритмологии в Тюменском кардиоцентре. Первые операции катетерной аблации выполнялись на отечественном оборудовании производства фирмы «Биоток» (г. Томск) и с поддержкой специалистов из Томского НИИ кардиологии: профессора Сергея Валентиновича Попова и доктора медицинских наук Александра Ивановича Офёркина. Таким образом, Кардиоцентр стал первым в Тюменском регионе специализированным аритмологическим центром, выполняющим высокотехнологичные операции при аритмиях. В начале 2000-х стало понятно, что, несмотря на лидерство Кардиоцентра в области высокотехнологичных операций и кардиологической науки, проблема оказания экстренной медицинской помощи аритмологическим пациентам не решена. Главной проблемой её решения являлась нехватка площадей и специфика самого здания Кардиоцентра. Одновременно стало известно об открытии областной больницы интенсивного лечения (ОБИЛ) в Патрушево, куда должна была переехать и кардиохирургическая служба с ул. Котовского, 55 – старого здания областной больницы. Когда я впервые оказалась в этом прекрасном новом здании, построенном по специальному проекту, сразу поняла – это оптимальное место для развёртывания аритмологической службы. Решение о моём переходе в ОБИЛ (впоследствии ОКБ №1) созрело внезапно и безоговорочно.

Я старалась не думать о предстоящих трудностях и возможном непонимании со стороны коллег. Многим моё решение показалось спонтанным и необдуманным: как можно было оставить должность научного руководителя и заведующего отделением и начать заново строить карьеру в возрасте 44 лет с рядовой должности врача-кардиолога? Трудностей, конечно, хватало, не хочется об этом вспоминать. Но я ощущала поддержку администрации больницы, коллег и, конечно, наших пациентов. Формирование службы заняло около трёх лет. В 2002 году было организовано специализированное аритмологическое отделение, а в 2004-м, наконец, вышел долгожданный приказ департамента здравоохранения о перераспределении потоков экстренной госпитализации пациентов с нарушениями ритма и проводимости сердца в ОКБ №1. Основной проблемой первых лет работы была нехватка кадров. Чтобы подготовить врача-аритмолога, необходимо не меньше пяти лет специального обучения. Кроме клинической подготовки, врач-аритмолог должен владеть методами ЭКГ-диагностики, в том числе холтеровским мониторированием ЭКГ, уметь программировать антиаритмические устройства (кардиостимуляторы, кардиовертеры-дефибрилляторы), иметь знания по электрофизиологии, самостоятельно проводить специальное электрофизиологическое исследование. Естественно, для этого потребовалось время. Начинали мы вместе с Дмитрием Николаевичем Хомутининым, который перешел вместе со мной из Кардиоцентра. Поначалу ему пришлось взять на себя самое сложное – оказание экстренной помощи аритмологическим больным по линии Центра медицины катастроф, расположенном при ОКБ №1. Ему приходилось выезжать в различные уголки Тюменской области, транспортировать пациентов в ОКБ №1. Дмитрий Николаевич впервые начал выполнять высокотехнологичные операции при аритмиях. Сейчас аритмологическая служба в Тюменской области налажена хорошо: имеются два специализированных аритмологических центра, Кардиоцентр и ОКБ №1. Создана четко функционирующая система оказания экстренной и плановой, в том числе высокотехнологичной, помощи пациентам с нарушениями ритма сердца. 

В областной клинической больнице №1 я трудилась в течение семнадцать лет, создала с нуля (не буду скромничать) аритмологическую службу, сформировала коллектив специалистов-аритмологов. Одновременно все эти годы занималась преподавательской деятельностью на кафедре кардиологии последипломного образования. Времени и сил на научную работу практически не оставалось, тем не менее в 2005 году защитила докторскую диссертацию. Но постепенно я стала ощущать неудовлетворенность и усталость от ежедневной рутины, поняла, что скучаю по научной работе. Стало ясно, что пора что-то в жизни менять, пока не наступило профессиональное выгорание. В феврале 2018-го, вскоре после своего дня рождения, я, недолго раздумывая, позвонила директору Кардиоцентра Марине Игоревне Бессоновой и после нескольких приветственных слов услышала лаконичный ответ: «Мы Вас ждём». Это были какие-то очень вдохновляющие, нужные для меня в то время слова, которые всё расставили по своим местам. Мне тогда стало ясно, что я готова к возвращению в учреждение, которое всегда оставалось для меня родным. 

При первой же встрече с Мариной Игоревной мы моментально обо всём договорились, и я вернулась в Кардиоцентр, сперва на должность старшего научного сотрудника, а затем руководителя научного отделения нарушений ритма сердца. Занявшись вновь научной работой, поняла, насколько мне её все эти годы не хватало. Я с жадностью начала наверстывать упущенное за время работы в практическом здравоохранении: буквально «проглатывала» англоязычные научные статьи в ведущих журналах, экспертные консенсусные документы. Вернулась к написанию статей, планированию научных проектов, возобновила преподавательскую деятельность, обрела новых учеников. Жизнь заиграла другими красками.  Стало понятно, что 17 лет моей работы в практической аритмологии не прошли даром: сформировалось много новых мыслей и идей, стали понятны актуальные тренды научных исследований. Один из них связан с проблемой фибрилляции предсердий – наиболее распространенной в настоящее время аритмией.  Она значительно ухудшает прогноз пациентов, повышает риск инсультов и смертность. Увеличение числа таких пациентов сравнивают с эпидемией. 

До сих пор не до конца понятны причины такого высокого роста заболеваемости. Учёные всего мира работают в направлении прогнозирования развития ФП, её ранней диагностики и разработки эффективного лечения. Меня не перестает удивлять, как учёные в разных уголках мира думают в одном направлении, определяют сходные задачи и пути их решения и понимают друг друга с полуслова, несмотря на языковые барьеры. Знаете, я серьёзно считаю, что профессиональное сообщество – это как семья. Огромная часть жизни у людей, трудящихся с отдачей, приходится на работу в профессии, поэтому товарищи по основному ремеслу становятся одними из самых близких людей.

– Приближённость науки к медицинской и преподавательской практике создаёт новый образ врача в обществе. Работники Тюменского кардиоцентра пользуются особым доверием, воспринимаются уже не как просто профессионалы, специалисты в своей области, а как исследователи-инноваторы.

– У нас много внимания уделяется общению с пациентом. Это является основным принципом работы в ТКНЦ. Пациент – это главная фигура в нашем Центре. Он окружён вниманием, заботой, уважением. Общение с пациентом необходимо для успеха в лечении. Врач и пациент должны тесно сотрудничать, доверять друг другу. Это не исключительно моё мнение, а один из главных принципов современной медицины. Предупредить болезнь не менее важно, чем её вылечить, поэтому большое внимание уделяется факторам риска заболеваний и их коррекции, а оказание пациенту  своевременной поддержки ещё до развития заболевания – одна из главных задач врача. 

– Все хотят быть здоровыми, поэтому, конечно, труд медицинских работников был и остаётся важным. Что касается профессии учёного, то, к сожалению, не могу сказать, что это стало более престижным. По-прежнему исследователи, в том числе и в медицине, – это упорные одиночки, которым просто неинтересно заниматься рутинной работой, которые любят учиться и познавать новое. Настоящих учёных и не может быть много. Но я бы сказала, что с подготовкой научных кадров сейчас возникает немало трудностей. И истоки этой проблемы нужно искать в прошлом нашей академической науки и педагогики.

– В ТКНЦ используются различные современные методики лечения пациентов с аритмиями. В частности, установка окклюдера в ушко левого предсердия, что позволяет предупредить развитие тромбоэмболических осложнений у пациентов с фибрилляцией предсердий (ФП). Такое лечение прежде всего подходит пациентам, которые имеют высокий риск таких осложнений и не переносят или не желают постоянно принимать антикоагулянты. Другой новый метод – кардионейроаблация. Это малоинвазивный (без хирургических разрезов) метод лечения брадиаритмий (редкий сердечный ритм), который в ряде случаев позволяет избавить молодых пациентов от имплантации электрокардиостимулятора. Этот метод до сих пор не введен в официальные клинические рекомендации, поэтому подобные операции выполняются пока только в рамках научных исследований. За последние годы удалось намного больше узнать о таком заболевании, как ФП. Это наиболее часто встречающаяся аритмия. Количество пациентов с ФП, как я уже упоминала ранее, прогрессивно увеличивается. Сейчас на основании результатов исследований мы можем прогнозировать, у какого пациента с ФП больше шансов получить положительный результат после операции катетерной аблации. Мало того, мы знаем, как повысить эффективность этой операции. Благодаря нашим научным разработкам возможно лучше подготавливать пациентов к этой операции, чтобы сделать её более действенной и безопасной. На основе последних разработок мы получили три патента, разработали два калькулятора, позволяющих оценивать наличие тромба в ушке левого предсердия, а также выявлять выраженный фиброз в левом предсердии, который является причиной снижения эффективности катетерной аблации.

– Часто ли Тюменский кардиоцентр становится площадкой для научных мероприятий различного масштаба (конференций, симпозиумов разного уровня: регионального, всероссийского, международного), что планируется в этом году?

– Да, у нас большой опыт в проведении конгрессов. В этом году 23-24 мая состоялся конгресс в честь 40-летнего юбилея ТКНЦ. В прошлом году у нас был дебют: Первая конференция по Арктической медицине («Медицина в Арктике: в фокусе – сердце»). Она прошла очень успешно: из различных городов нашей страны приехали коллеги, которые занимаются арктической медициной, чтобы поделиться своими ценными наработками в этой области. И, знаете, оказалось, что ТКНЦ – лидер по количеству публикаций по проблеме болезней кровообращения в Арктике! Три года назад у нас открылся научно-медицинский центр «Аритмология», и в честь этого события также состоялась конференция. На мероприятии собрались специалисты-аритмологи из множества регионов России, оказав нам большую поддержку.

– Вовлекаются ли в научную работу студенты Центра? Какие планы на будущее: над чем учреждение завершает или начинает работу в ближайшие годы? Какие планы у вас как у ученого и врача?

– Да, ученики есть ‒ и приходят новые. Прежде всего это врачи кардиологи-аритмологи ТКНЦ. Под моим руководством защитились за годы моей работы шесть кандидатов наук. Мне приятно, что все они остаются практикующими врачами и занимаются преподавательской деятельностью. Сейчас приходят новые ребята-ординаторы. Очень любознательные, старательные. Своей задачей я считаю «дать им удочку» – научить методологии научной работы, а «рыбу» они должны научиться ловить сами. 

Стараюсь планку при подготовке диссертаций держать как можно выше: выбираю всегда сильных и принципиальных оппонентов и призываю своих подопечных не бегать от трудностей, отвечать на сложные вопросы. Планы у меня, конечно, есть, хотя возраст уже ограничивает их масштаб и отдалённость. Но я по-прежнему ставлю перед собой новые задачи, выполнение которых позволит мне стать на ступень выше в профессии научного сотрудника. Это касается и публикаций в иностранных изданиях более высокого рейтинга. Главным своим достижением в последние годы считаю своё участие в рабочей группе экспертов, разрабатывающих российские клинические рекомендации по проблеме желудочковых аритмий и внезапной сердечной смерти. Это очень почётно, хотя и трудозатратно, а можно находиться в центре событий отечественной аритмологии.  

Сейчас новой, пока непокоренной вершиной для нас остаётся получение гранта Российского научного фонда (РНФ) для финансирования новых проектов. Это сложно, но мы с коллегами продолжаем трудиться для этого. В ближайших планах – попытаться расширить рамки проекта до междисциплинарного, но о подробностях я пока умолчу. Что касается непосредственно научной темы, то в качестве приоритетной в последнее время остаётся проблема тромбоза ушка левого предсердия у пациентов с ФП. Она очень актуальна, поскольку наличие тромбоза делает невозможным выполнение операций катетерной аблации при ФП – самого эффективного способа лечения этих пациентов в настоящее время. Эта проблема тесно связана с проблемой инсульта как самого опасного осложнения этой аритмии. Медицинская наука – это лучшее, что может случиться в судьбе врача. С одной стороны, это всё делается для того, чтобы помочь человеку, а с другой – это то, что позволяет врачу подняться над рутиной, помогает постоянно развиваться, открывать новое и делает жизнь в профессии ярче и интереснее.