– Вадим Анатольевич, почему Вы решили посвятить свою жизнь генетике?
– Мне кажется, залог счастливой жизни заключается в том, что человек должен находиться в согласии с самим собой. А для этого, в первую очередь, нужно заниматься любимым делом. Главная причина всех наших проблем в жизни – внутренние конфликты. Весь негатив обусловлен тем, что мы в жизни делаем не то, что хотим и следуем принципам, навязанным кем-то другим. Выбор профессии призван помочь нам максимально использовать свой потенциал и находиться в гармонии с собой; мне повезло – я занимаюсь тем, что мне нравится. Генетика описывает фундаментальные законы того, как устроена жизнь, она позволяет нам приблизиться к попытке ответить на вопрос, почему мы такие, какие мы есть и как устроена жизнь. Можно сказать, наш геном – книга жизни, и я пытаюсь вместе с коллегами прочесть эту книгу и самое главное, понять, что там написано. Это, по-моему, – одна из самых интересных задач в современной науке.
– Как, с Вашей точки зрения, можно оценить общее состояние генетической науки в стране?
– Так уж устроена наша жизнь, что все время приходится преодолевать трудности. Когда-то, в конце XIX – начале XX века российская генетика была на передовых позициях, в 30-е годы в стране был создан первый медико-генетический институт. Потом генетика подвергалась гонениям, репрессиям, и только в конце 60-х началось ее возрождение. Кстати, недавно – 15 мая – мы отмечали 86 лет со дня возникновения нашей научной дисциплины – медицинской генетики. Именно в этот день в 1934 году Соломон Левит, тогда директор Медико-биологического института, выступил с докладом «Антропогенетика и медицина», в котором и заложил основы медицинской генетики в современном понимании. Считаю, что сегодня в нашей стране генетика развита совсем неплохо, у нас есть хорошие точки роста, значимые ученые, интересные наработки, результаты, достижения. Но у нас все-таки плотность покрытия страны «генетической инфраструктурой» оставляет желать лучшего, по сравнению со странами – лидерами мировой науки. В то же время, сейчас я не наблюдаю нашего отставания от других стран, с точки зрения вовлеченности исследователей в решение мировых научных задач. В том числе и ученые-генетики, работающие в Томске в Институте медицинской генетики Томского НИМЦ работают на высоком международном уровне. Конечно, есть некоторые проблемы с материально-технической базой, однако здесь тоже нет катастрофического отставания. Сегодня наше государство озабочено созданием геномных центров мирового уровня. принята крупная федеральная программа развития генетических технологий. Хочется надеяться, что эти правильные и очень важные инициативы будут воплощены должным образом – в интересах гармоничного развития разных областей генетики и геномики, в интересах государства.
– Какие научные проблемы интересуют Вас сейчас? Над чем сейчас работаете?
Я начинал свою научную работу в области генетики многофакторных заболеваний, защитил кандидатскую диссертацию на эту тему; потом, в 90-е годы, в начале 2000-х я переключился в область популяционной и эволюционной генетики. Сейчас меня интересуют проблемы, которые стоят на стыке этих двух направлений - генетики болезней и геномики популяций. Основная проблема здесь – как найти приложение большому количеству данных (big data) для того, чтобы информация, которая получается при исследовании больших выборок, популяций, когорт больных и здоровых, могла быть использована для персонифицированной медицины. Путь от популяционной структуры к персональной траектории человека неочевиден, и в этой области я как раз работаю. Один из возможных аспектов, углов зрения на проблему – посмотреть на развитие болезни в эволюционном контексте. Эволюционная медицина – попытка осмыслить эволюцию болезни на фоне эволюции генома и микроэволюции генофонда. Ведь существенная часть заболеваний, распространенных сейчас - это «плата» человечества за свою эволюцию. Многие «гены болезней», генетические варианты, имеют эволюционные корни – когда-то они были адаптивны и зачем-то нужны человеку, а сейчас оказываются вредными, предрасполагающими к развитию болезней. Пример – генетика когнитивных функций и генетика некоторых психиатрических заболеваний, - некоторые генетические варианты, связанные, например, с памятью, с болезнью Альцгеймера или с шизофренией - это условная плата человечества за ту пассионарность, которая была нужна для перехода к познанию нового, к заселению новых территорий, к другим типам хозяйствования. Эти концепции мы сейчас разрабатываем в ряде проектов. Например, один из грантовых проектов моей лаборатории называется «Эволюционная генетика ожирения». Мы пытаемся проследить как менялись адаптивные характеристики генов, вовлеченных в развитие ожирения, в ходе эволюции современного человека и его расселения по территории Земли. Другой пример – проект «Популяционная геномика и транскриптомика человека: поиск сигналов не-нейтральной эволюции», в котором мы на основании больших геномных и постгеномных данных – последовательности полных геномов у людей из разных популяций и чтения траскриптомов – той части генома, которая кодирует белки, - пытаемся выявить такие группы генов, которые закономерно меняли свою адаптивную значимость в ходе эволюции человека и такие фенотипы – болезни, которые этими генами определяются. Реализуется ряд крупных геномных проектов. Мы секвенируем полные геномы в том числе и для того, чтобы разработать подходы к этно-территориальному происхождению человека, что важно как для практического применения – например, в криминалистике, – так и для фундаментальных целей. Одна из задач, стоящих перед нами сегодня – найти специфику генов, которые определяют эффективность использования определенных лекарств. Это может оказаться критически важным для персонализации диагностики, лечения и и профилактики болезней человека.
– У Вас много исследований, есть ли какое-то, которое Вы особо выделяете?
– В каждый момент времени я стараюсь заниматься тем, что мне интересно – и все научные исследования, о которых я говорил в предыдущем вопросе, интересны для меня в одинаковой степени. Я окончил университет в 1988 году, затем год учился в аспирантуре в Новосибирске в лаборатории иммуногенетики Института цитологии и генетики СО РАН, мы пытались заниматься эволюцией иммунной системы, пытались «заглянуть вглубь». Один из первых организмов, у которых возник иммунитет – морские звезды. Изучение этого вопроса можно считать началом моего научного пути. В 1989 г. я вернулся в Томск, где занялся генетикой атеросклероза. Тогда к тематике многофакторных заболеваний было довольно сложно подступиться, эти работы только начинались во всем мире, и это было очень актуально и интересно, это была первая научная работа, к которой я самостоятельно приступил. В соавторстве с Валерием Павловичем Пузыревым и с Сергеем Васильевичем Лемзой мы написали монографию «Генетика метаболизма липопротеинов», это стало моей первой научной публикацией. А первые экспериментальные работы появились чуть позже. Но любопытный факт – моя первая научная статья была опубликована уже после монографии, и я направил ее в рейтинговый международный журнал «Human Heredity». В то время для ученых не было установки стремиться к международным изданиям, публиковаться за рубежом, но для меня это было естественным – стараться делать то, что ты делаешь, делать по самым высоким стандартам.
– Ваша любимая книга? Какую литературу предпочитаете? Что должен прочесть каждый человек в своей жизни?
– Это вопрос из разряда риторических, мир многообразен, нам никогда не хватит времени, сил и средств, чтобы прочитать все, что якобы должен прочитать человек. Не могу сказать, что у меня есть некие предпочтения в литературе. Что касается того, что каждый человек «должен» прочесть – у каждого такой список индивидуален. Должны быть в этом списке «Война и мир», или «Колобок», «Мастер и Маргарита» или «Ромео и Джульетта»? Не уверен. Но могу сказать, что этот багаж должен формироваться как можно раньше. Что касается меня, то раньше я читал гораздо больше – и классику, и современную литературу, и русскую и современную. Из того, что мог бы выделить – латиноамериканский неореализм. Это современные писатели 2-й половины XX века, такие, как аргентинец Хулио Кортасар, перуанец Марио Варгас Льоса, уругваец Марио Бенедетти, Габриель Гарсиа Маркес. Многие их работы автобиографичны, это попытка описания становления личности в достаточно сложное время, в не очень благополучном мире через осознание себя в этом мире, через отношение ко всему происходящему и к самому себе с иронией. Это тот пласт литературы, который на меня в свое время сильно повлиял. Иногда читаю художественную литературу на английском, в том числе и для поддержания навыка языка. Из того, что я недавно прочитал – Джером К. Джером в оригинале. Том Шарп, трилогия о Генри Уилте. Это относительно легкое чтение в абсурдно-юмористической манере.
– Есть ли у Вас мечта? Расскажите о ней.
– Может быть, я покажусь скучным или излишне прагматичным, но не могу сказать, что у меня есть мечта. Планы – да. Мечта – это нечто абстрактное, отдаленное, то, что с тобой никогда не случится. Мечтание расслабляет. Я предпочитаю строить планы – они, в отличие от мечты. Мобилизуют и побуждают к действию. Лучшая мечта – тот план, который воплощается в жизнь.
– Кого Вы считаете своим наставником, учителем?
– В жизни каждого человека случаются какие-то встречи, которые в некоторой степени определяют траекторию его развития. Конечно, очень многое определяют семья и родители. Но если говорить о наставниках и учителях, наверное, решение о том, что я хочу заниматься наукой, пришло ко мне в середине моей учебы в университете. Человеком, который на это повлиял, был Юрий Михайлович Новиков, наш преподаватель. Меня в то время интересовала зоология беспозвоночных, и как раз чтение курса общей генетики повлияло на меня окончательно – я понял, что в дальнейшем буду заниматься именно генетикой. Затем – Валерий Павлович Пузырев, мой научный руководитель, создатель нашего института медицинской генетики, он направлял меня в определенные сферы науки, при этом давая мне свободу выбора. Это мой настоящий учитель в науке. Любопытный факт: свою кандидатскую диссертацию я защитил в 1995 году, она посвящена генетике нарушения метаболизма липопротеинов, и моим научным руководителем был Валерий Павлович Пузырев. Но работа делалась на стыке генетики и кардиологии, и научным консультантом стал академик Ростислав Сергеевич Карпов. Сегодня В.П. Пузырев и Р.С. Карпов – научные руководители Томского НИМЦ, и я считаю, мне очень повезло, что в свое время они оба были моими научными руководителями.
– Как Вы проводите свободное время?
– Идеально, – когда человек умеет полностью переключиться. У меня, к сожалению, не всегда так получается. Лучше, чтобы разные сферы жизни по максимуму не пересекались между собой. Часто свободное время я провожу в написании статей. Существенную часть времени я уделяю спорту, стараюсь активно заниматься, уже около 35 лет регулярно играю в теннис; зимой катаюсь на горных лыжах– каждые выходные стараюсь выезжать на наши местные трассы. Я не одинок в этом увлечении, в этом году нам удалось собрать команду НИМЦ и принять участие в Академиаде РАН по горнолыжному спорту, где мы заняли 3 место в командном зачете,. Летом люблю велосипед; последние несколько лет занимаюсь бальными танцами, это увлечение жены. На все конечно времени не хватает, но увлечения позволяют сделать жизнь разнообразной.
– Приходилось ли Вам в профессиональной деятельности переступать через свои принципы?
– Во-первых, принципы со временем меняются. Невозможно быть закостеневшим навсегда в своих убеждениях человеком. Я стараюсь в жизни следовать такой тактике поведения: минимальное создание неудобств для кого-то еще. Что касается профессиональных принципов – например, я несколько раз менял направление исследований. Это можно считать отступлением от принципов? Я считаю это нормальным для ученого, исследователя. Принципы общения с людьми; принципы руководства; корпоративная «книга устоев» - коллегиальность обсуждения, но твердость в выполнении принятых решений. Делегирование полномочий и доверие к коллегам и партнерам, но личная ответственность каждого за результат . Что касается руководства центром, в любом случае, по всем принципиальным вопросам я стараюсь советоваться и с коллективом, и с советом директоров центра, и с нашими мудрыми научными руководителями; все вопросы мы стараемся решать сообща и приходить к консенсусу.
– Есть ли у Вас жизненный девиз? Что помогает Вам двигаться вперед?
– Нельзя всю жизнь жить под одним флагом. Жизнь слишком разнообразна и слишком многогранна. Двигаться вперед мне помогает интерес к жизни, любопытство, страсть к познанию, некоторая уверенность в своих силах. Важен настрой и уверенность в себе. В науке - это опора на наш научный коллектив, который формировался многие годы.
– Ваша любимая историческая личность?
– Не могу ответить однозначно, назвав одну фамилию. До нас жили несколько миллиардов людей, среди них десятки или сотни тысяч выдающихся. Выбирать себе кумира – это тоже опасно. Если говорить о науке, наверное, есть ученые, которые являются авторитетами, на работы которых можно ориентироваться. Могу назвать пару фамилий. Например, с В.П. Пузыревым мы написали книгу «Патологическая анатомия генома человека», где попробовали изложить представления о роли генетики в медицине простым, понятным языком. В этой части в качестве ориентира нам служили труды Виктора Маккьюсика. Его работа – пример системного кропотливого подхода к проблеме. В некоторой степени мы ему следовали.
В популяционной генетике могу назвать Луиджи Лука Кавалли-Сфорца. Это один из основателей современной популяционной генетики и геномики человека. Его труд – пример хорошего, общего системного подхода к научной проблеме. Отчасти я ориентировался на него и его коллег; мне даже посчастливилось быть его соавтором в одной из статей.
– Кем бы Вы стали, если бы не генетиком, не ученым?
– Сложно сказать. В свое время я хотел стать журналистом, и думаю, что мог бы стать вполне неплохим борзописцем. В старших классах я готовился стать журналистом-международником. Меня очень интересовала экономика, возможно, я бы мог стать биржевиком, финансовым аналитиком, финансистом. В этой деятельности есть компонент работы с данными и системного подхода. Затем, я мог бы стать военным, интерес к военной службе я тоже всегда ощущал. Это четкая упорядоченность, регламентация, следование четким правилам. Сегодня можно сказать, что все эти задатки во мне хотя бы частично реализовались. Работа с данными – часть работы любого ученого; творческая составляющая тоже присуща ученым, следование регламенту в коллективе тоже имеет место. Эти ипостаси хотя бы отчасти нашли свое воплощение.
– Как стать профессионалом? Дайте, пожалуйста, совет молодым ученым.
– Я стараюсь не давать советов, потому что каким бы ты не был, ты всегда ограничен и в понимании происходящего и в осознании своей собственной роли. Как правило, ты не можешь дать адекватного совета, потому что жизнь гораздо сложнее, чем твои преставления о ней. Если говорить о каких-то общих рекомендациях, то чтобы стать профессионалом в науке, надо обладать как минимум тремя качествами. Во-первых, это интерес к тому, чем ты занимаешься. Тогда ты можешь по максимуму выразить свой потенциал. Во-вторых, это трудолюбие и организованность. Путь к цели в науке сложный и многоступенчатый, со множеством препятствий и неудач, нужно обладать терпением и трудолюбием, чтобы все это преодолеть и достичь успеха. Наука не для спринтеров, а для стайеров. В-третьих, это ответственность. Потому что наука сейчас – действие коллективное, ты можешь реализовывать свои идеи, добиваться чего-то только в коллективе единомышленников, и при этом ты несешь ответственность за тех, с кем работаешь.
Под руководством В.А. Степанова динамично развивается один из крупнейших центров страны. Благодаря командной работе нескольких институтов в учреждении созданы условия для научной и образовательной деятельности, для реализации творческого потенциала специалистов. Невозможно ежедневно выполнять такую работу без искренней любви к своему делу, оптимизма, силы духа и умения достигать поставленных целей. Глубокоуважаемый Вадим Анатольевич, желаем Вам мира, добра, успехов в созидательном труде! Пусть Ваш дом всегда будет полон любви, улыбок и тепла, пусть жизнь будет наполнена счастьем, пониманием и поддержкой!
Интервью: пресс-служба Томского НИМЦ
